Гарри С. Бойт

Симпозиум в Сабо на тему пробуждающейся демократии посредством влияния общественной деятельности. (Оригинал на английском языке доступен по ссылке crmvet.org 
Аугсбургский университет, 12 ноября 2018 года

Плакат этого симпозиума приглашает нас «исследовать потенциал ненасильственной гражданской философии сотворчества для преобразования среды “разделяй и властвуй”». Это мой конек: примешивание «политики» к «власти» и «надежде». Я начну с важного урока, преподнесенного движением за гражданские права в 1950-х и 1960-х годах, который сегодня в значительной степени оказался забытым: философия ненасилия – это иной вид власти и политики. Книга «Пробуждающаяся демократия» также показывает, как ненасильственная власть и политика могут распространяться посредством общественной деятельности.

Будучи участником движения, я усвоил, что ненасилие не означает «говорить власти правду». Оно означало преобразование власти с помощью политики иного толка. Это то, что необходимо больше, чем когда-либо.

Тогда и сейчас

Опыт, способствовавший моему развитию – это ненасильственное движение за гражданские права 1960-х годов. Люди часто спрашивают, какова его актуальность сейчас? В действительности параллели являются весьма значительными.

Юг во времена моего детства был полон страха, фатализма и ярости. Мои учителя и друзья из сообщества белых боялись открыто говорить о сегрегации. Мои родители в Атланте были в числе нескольких американцев европейского происхождения, которые были откровенными критиками Джима Кроу. Никто из их друзей не верил, что сегрегации в их жизни придет конец. Уровень гневной риторики в те годы был даже выше, чем у современной.

В 1959 году имя моего отца, Гарри Джорджа Бойта, появилось в газете Атланты. Он помог организовать группу, посвященную тому, чтобы оставить государственные школы открытыми. Политики заявляли о своем намерении скорее уж закрыть школы, чем разрешить десегрегацию и демонизируя любого, кто выражал протест. У нас было 150 оскорбительных телефонных звонков в неделю. Многие угрожали убить нас. Мою младшую сестру Энн травили на протяжении всех ее школьных лет из-за того, к чему были причастны мои родители. Мой отец был раздет догола и почти кастрирован американской нацистской партией в Вирджинии в 1962 году, когда он работал над десегрегацией в школе. Ненасилие спасло нашу семью.

Существует множество параллелей в соотношении с сегодняшним днем. Люди иногда боятся обедать на День Благодарения с членами семьи, которые придерживаются иных политических убеждений. Согласно движению «Better Angels», 90% республиканцев очень негативно относятся к демократам, а 89% демократов отвечают взаимностью. Более 40% не хотят, чтобы их ребенок вступал в брак с человеком из другой политической партии.

Еще одно соответствие является поразительным. В 60-х годах на юге назревала вторая гражданская война из-за десегрегации. Сегодня социальная структура опять изнашивается. Люди меньше доверяют друг другу. Круги друзей сузились. Закрылись такие места, как местная аптека отца Хьюберта Хамфри в маленьком городке Доланд (штат Южная Дакота), где люди разных взглядов научились преодолевать разногласия. На их месте находятся торговые сети и интернет-сообщества единомышленников. Травля в Интернете все возрастает.

Роберт Патнэм описал снижение общественного капитала в своей книге 2000 года «Боулинг в одиночку». Друв Хуллар, врач из Массачусетса, сообщает, что с тех пор количество взрослых, сообщивших об одиночестве, взлетело к небесам. Молодые люди в возрасте до 35 лет, наиболее активные пользователи социальных сетей, – это те, кто чувствует себя наиболее одиноким. Что можно с этим сделать?

Источники ненасилия

Как участник движения за гражданские права я уяснил, что ненасилие может превратить гнев и господство в эффективные общественные взаимоотношения. Ненасилие в движении было не просто гражданским непослушанием, пацифизм также таковым не был. Оно было философией действия, которая культивировала духовные, моральные и психологические принципы, помогающие не демонизировать противников. Меня этому учили такие люди, как Дороти Коттон, руководитель Программы обучения гражданственности при подготовке к Конференции лидеров христианства в Южной Америке, организации Мартина Лютера Кинга; Оливер Харви, уборщик помещений из Университета Дьюка, который организовывал в профсоюз горничных и уборщиков; и Баярд Растин, организатор марша 1963 года в Вашингтоне.

Я подчеркиваю политическую природу ненасилия. Мои учителя преподали основательный урок политики, который в значительной степени исчез: самый эффективный способ внести изменения – это понять противников, а не унижать или побеждать их. Это второй принцип ненасилия в списке Кинга. Движение вновь и вновь иллюстрировало эту политическую точку зрения. Дороти Коттон пригласила группу разгневанных бедных белых из Аппалачи (которые могли включать в себя членов ККК) в Дорчестерский центр в Джорджии, где люди учились создавать организационные школы в своих общинах. Бедные белые сильно изменились. Оливер Харви назвал организационную кампанию в Университете Дьюка способом развития образовательной миссии Дьюка. Он сказал, что горничные и уборщики будут делать гораздо более значительный вклад в образовательную миссию, если они будут пользоваться уважением и у них будет лучшая заработная плата и условия труда. Он регулярно говорил мне успокаивать преподавателей и студентов, которые гневно протестовали. Баярд Растин обвинил марш в Вашингтоне в том, что это способ «победить Ближнего» для поддержания движения. Его стратегия важна для понимания концепции Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта».

Политика понимания своих оппонентов оживила то, что историк Чарльз Пейн в своей книге «Я получил свет свободы» называет «политикой развития». Такая политика преподавалась организационных школах на юге для широких масс. Как описывает Пейн, в такой политике «самое важное [это] развитие эффективности у тех, кого проблема задела больше всего». Такая политика резко контрастирует с типичной сегодняшней политикой, демонизирующей тех, кто на другой стороне. Ненасильственная политика такого рода также влияет на человека. Как выразился Мартин Лютер Кинг: «Ненасильственный подход в первую очередь делает что-то для сердец и душ тех, кто к нему привержен. Он придает им ранее не существовавшее чувство собственного достоинства. Оно призывает ресурсы сил и мужества, которыми они не знали, что обладают».

Такая ненасильственная политика трансформирует психологию жертвы в возможности для реализации прав. Как писала Дороти Коттон: «Люди, которые из поколения в поколение жили с чувством бессилия, с сознанием гнева и гонений, теперь безошибочно знали, что чтобы что-то изменилось – нужно самим это изменить».

Открытие важности общественной работы

Когда Харлан Кливленд, декан Института Хамфри в Университете Миннесоты, в 1987 году попросил меня создать проект по народоправию, мы пригласили Дороти Коттон для преподавания философии ненасильственных изменений посредством обеспечения возможностей для реализации прав. Она также учила нас песни: «Мы те, кого мы ждали», – фраза, взятая у южноафриканского движения против апартеида, позже использованная в кампании Обамы 2008 года.

Мы назвали ненасильственную политику движения политикой граждан. Она была облагорожена такими навыками организации сообщества, как составление карты влияния, социальные встречи для понимания мотивов других, а также коллективная оценка. Наша миссия заключалась в том, чтобы повсюду распространить политику граждан.

Мы осознавали грандиозное препятствие, когда начали работать с такими учреждениями, как Колледж Св. Екатерины, школы, Августанский дом престарелых и Кооперативная служба пропаганды сельскохозяйственных знаний и внедрения достижений, которые хотели усилить свои гражданские цели: ненасильственной гражданской политике требуются «свободные пространства», где у людей есть возможности к самоорганизации и развитию гражданского влияния. В современной культуре, ориентированной на эффективность, где стремление к достижению ограниченной цели как можно быстрее и эффективнее – подготовка к сдаче теста, победа на выборах, лечение больных, получение прибыли – большие, многоуровневые общественные цели маргинализированы. Со временем, работая с партнерами при посредничестве Хамфри, а позже – Аугсбургского университета, мы обнаружили, что ненасильственная гражданская политика требует «делать работу более публичной» или работать публично вообще. Мы определяем общественную работу как такую, что осуществляется группой разных людей, общественностью, которая создает нечто, обладающее долговечной общественной значимостью и ценностью.

Это означало возвращение к акценту движения за гражданские права на деятельности, которая мотивирует. Главным моментом в карьере Кинга была прислуга, которая в Монтгомери в 1956 году ходила на работу пешком, вместо того, чтобы ездить на сегрегационных автобусах, а также мусорщики, которые бастовали в Мемфисе в 1968 году, с табличками «Я человек». Кинг красноречиво озвучил этот ключевой момент: «Если человек призван быть дворником, он должен подметать так, как если бы он – это Микеланджело, создающий картину», – сказал он ученикам средней школы Кливленда в 1967 году. «Любому труду, который возвышает человечество, присущи достоинство и значимость». Я начал использовать историю о двух каменщиках, которых спросили, чем это они занимаются. Один сказал, что строит стену. Другой сказал, что возводит собор.

Первая движущая сила общественной работы заключается в том, чтобы выразить несогласие с грандиозной силой, существующей в культуре результативности, которая заставляет замолчать обсуждение целей работы, независимо от того, касается оно правительства, преподавания, бизнеса, здравоохранения, спорта или чего-либо еще. Общественная работа подтверждает важность постоянных размышлений над «почему?» и «и что из этого?» Вот три иных принципа общественной работы:

Политические навыки работы, невзирающие на различия: первое – это обучение навыкам работы невзирая даже на значительные различия ненасильственным способом. С самого начала мы поняли, что этому можно научить детей. Пробуждающая демократия изобилует подобными историями. Молодые люди сегодня в рамках общественной работы являются гражданами-соучредителями, а не гражданами, ожидающими того, чтобы проголосовать.

В Public Achievement группы людей – обычно ученики от начальных до старших классов – в течение года работают над теми задачами, которые они выбирают. Их задачи должны решаться ненасильственным путем и делать вклад в общественность. Школа Святого Бернара и школа Дэнниса установили модель, часто используемую для выбора задач. Они начали в начале учебного года с «конвенции по задачам». Студенты обсуждали проблемы в школе, районе и в целом мире, а затем голосовали, чтобы определить свои приоритеты. Их тренеры были из выпуска Джима Фарра в Университете Миннесоты, которые изучали политологию, «Гражданское образование». В 1993 году одна команда решила поработать над созданием детской игровой площадки.

Родители пытались построить игровую площадку пару лет до этого, но отступили, когда соседи выступили против, опасаясь, что она станет привлекать бандитов. Дети сами взялись за работу. «Уже на второй год я знал, что это случится», – вспоминает лидер Джои Линч.

То, как это случилось, – самая важная часть рассказа, иллюстрирующая различные политические процессы, вовлеченные в это дело. Спустя годы младшая сестра Джои – Алайна, которая также работала на детской площадке – вспомнила урок. «Построить детскую площадку на месте старой парковки было раз плюнуть, но это не значило, что добиться этого было просто», – пояснила Алайна. Она узнала о политических процессах в городе. «Public Achievement открыла мне глаза на процессы государственного управления – петиции, связь с городским советом, отклики, получение разрешений». Она также изучила политические особенности соседства. «У каждой идеи имеется несколько сторон. Даже то, что мне показалось простым, могло, с другой стороны, иметь негативные последствия». Они продемонстрировали, что у них есть план по уменьшению риска – забор и площадка закрывались после окончания рабочего дня.

Команды получили поддержку приходского совета. Они договорились об изменениях зонирования с городскими чиновниками. Они собрали более 60 000 долларов от местных предприятий, относящихся к North End Business Association и другим группам. Чтобы выполнить указанные задачи, дети научились брать интервью у людей, писать письма, произносить речи и звонить людям, которых они не знали. Они понимали взгляды взрослых, которых они считали своими врагами в этом вопросе. Они составили карту влияния, провели исследования, договорились и научились идти на компромисс.

В 1999 году Анджела Мэтьюз, молодой взрослый лидер Public Achievement из Северной Ирландии, выступила на конференции «Public Achievement в городах-близнецах», в которой приняли участие молодые люди, начиная с третьего класса и заканчивая колледжем. Она спросила: «Сколько из вас любит политику?» Большинство подняли руки. Затем она подчеркнула: «Это потому, что мы занимаемся политикой; но это не просто что-то, что делают политики».

Новые привычки разума: Второй способ, посредством которого общественная работа способствует ненасильственной власти и политике, заключается в углублении принципа изменения себя, предложенного Кингом. Когда в 2009 году Центр демократии и гражданства переселился из Института Хамфри при Университете Миннесоты в Аугсбургский колледж, Дэннис Донован начал работать с программой предварительного обучения в области специального образования. Факультет рассматривал политику публичной деятельности как ответ на критику в их собственной сфере относительно того, что специальное образование клеймит детей и пытается «исправить» их с помощью медицинского подхода.

Деннис и два преподавателя, Сьюзан О’Коннор и Донна Паттерсон, сотрудничали с Майклом Риччи и Алиссой Блад, выпускниками специальной образовательной программы в Аугсбурге, которые преподавали в средней школе Фридли. Они разработали в школе альтернативный курс, используя подход Public Achievement. За три года он дал впечатляющие результаты. Так называемые «проблемные» ученики – большинство из которых были цветными учениками и учениками из семей с низким доходом – были строго ограничены изучением своего курса специального образования и стали общественными лидерами по таким вопросам, как травля в школе. Они создали взаимоотношения и получили признание в школе и в более широком сообществе Фридли. Их работа в направлении Public Achievement позволила им связаться с администрацией школы, общественными лидерами, выборными должностными лицами и средствами массовой информации. Общественное радио Миннесоты создало документальный очерк.

Для своей магистерской диссертации о влиянии Public Achievement, Блад провела личные беседы с пятью участниками и совершила подробные наблюдения их поведения. Она обнаружила существенное влияние на самооценку учеников, их ощущение полномочий и поведение. «Они считали, что они были более способными, чем они когда-либо думали о себе в прошлом», – пишет Блад. «Ученики были уверены, что они могут быть надежными гражданами, и что люди, думавшие на их счет по-другому, были неправы. для любого ученика средней школы это очень мощное убеждение».

Многие выражали недавно приобретенные чувства гордости и уверенности. «Я чувствую себя более зрелым и счастливым», – сказал один из них. Другой прокомментировал: «Я чувствую, что мы можем многое изменить в мире». Участие в Public Achievement оказало заметное влияние на поведение. «Это хороший способ научиться быть более уважительным», – сказала третья. «Было приятно узнать, что ты должен принимать то, что хотят другие люди, и ты не можешь просто настаивать на том, чтобы делать все самому».

Данное изменение в привычках ума наблюдается во всем мире, как среди взрослых, так и среди детей, выполняющих общественную работу. Мари Стром, директор по демократическому образованию Института демократии в Южной Африке, применила общественную работу в Африке. В Бурунди, где в деревнях проводилось общественно-просветительское обучение, педагоги для взрослых, с которыми она работала, говорили о грандиозном воздействии. Один из них прокомментировал: «Я боялся, что люди деревенского уровня могут запутаться в процессе обучения, но, даже если это было вначале для них немного сложно, их умы были разбужены, и они очень быстро пришли в себя. Демократия начала становиться для них конкретной – способностью принимать меры по вопросам прямо там, где они живут». Другой описал перемещение «политических процессов», в направлении обычных граждан: «Вначале некоторые были обеспокоены проведением интервью. «Это политика», – сказали они. Позже участник с гордостью сказал:« Теперь я могу сам заниматься политикой!» Тренеры также сообщили о значительных изменениях в себе. Как сказал один из них: «До этого я занимался исследованиями и обучением демократии, но я не жил этим. Теперь я увидел, что бывалый гражданин обладает большей властью, чем можно себе представить». Другой описал перестановки в значениях демократии и гражданства: «Этот курс меняет понимание самой демократии. Наш язык изменился. Граждане находятся в центре».

Новые модели профессионализма: Третий способ, посредством которого общественная работа усиливает ненасильственную власть и политическую борьбу, – это новые модели профессиональной идентичности и практики, переход от роли надзирателя к каталитической роли. Пример тому – Билл Доэрти, ведущий семейный терапевт и профессор Университета Миннесоты. Он стал пионером в плане концепции и практики «гражданина-профессионала», переведя свои личные навыки консультирования по вопросам брака и групповой работы в плоскость общественных навыков, которые помогают «гражданам-дилетантам» проявлять инициативу самостоятельно. В процессе те часто восстанавливают отношения в своих сообществах. В качестве примера – деполяризационное движение Better Angels, упоминавшееся ранее. Билл отточил процессы, посредством которых люди учатся слышать и понимать друг друга невзирая на разделение Республиканцы – Демократы. Это движение с грандиозной целью остановить значимый конфликт, разрывающий Америку на части.

Примером для всего сообщества является Clear Vision в О-Клэр, штат Висконсин, катализатором которого стал городской менеджер, изменивший обычный подход.

В начале XXI века сокращение государственных взносов и увеличение расходов на топливо, энергию и здравоохранение в О-Клэр, штат Висконсин, привели к увеличению школьных классов и уменьшению бюджетных поступлений для музея, дома для престарелых, жилья для малоимущих и для социальных служб. Майк Хаггинс, городской менеджер, увидел возможность. Он изучил концепцию общественной работы в середине 1990-х годов, участвуя в проекте по проблемам несовершеннолетних в Центре демократии и гражданства при Университете Миннесоты. Ему понравилось то, каким образом общественная работа вводила идею «граждан-профессионалов», работающих с непрофессионалами, помогая им раскрыть свои таланты и способности. Он также видел препятствия. «Идея решения задач, ориентированных на граждан, требует от руководителей расстаться с контролем, а это сложно», – размышлял Хаггинс. Тем не менее он был убежден, что местное правительство нуждается в смене парадигмы: «концепция местной демократии XXI века сосредоточено на гражданах». Вопрос был в том, как это претворить в жизнь.

В 2007 году в условиях сокращения бюджета Хаггинс организовал неформальную встречу правительственных и некоммерческих лидеров, чтобы обсудить, как решать проблемы социальных служб и инфраструктуры. Он предложил им привлечь более широкую общественность. Затем последовал процесс планирования со значительной ставкой на действия, где привлекались правительство, бизнес, Висконсинский университет О-Клэр, United Way и различные группы населения, ни одна из которых не доминировала. Инициирующий комитет предпринял особые усилия по привлечению представителей этнических групп с низкими доходами и меньшинств, в том числе общины хмонгов, афро-американцев, а также местных профсоюзов.

Процесс создания концепции и планирования проявил уважение к знаниям граждан-дилетантов в весьма необычный способ. Хаггинс написал в отчете для Ford Foundation что, в отличие от большинства усилий по планированию сообщества, в О-Клэр, «граждане активно участвуют в разработке и проведении процесса, в определении формата и содержания рекомендаций, в написании окончательного отчета и определении стратегии реализации». Цель состояла в том, чтобы «объединить запал гражданина с техническими знаниями и опытом». Эти параметры стали определяющими для группы граждан, которая появилась под названием Clear Vision. Она стремится «созывать, развивать и поддерживать различные группы членов сообщества для гражданской деятельности, отвечающей насущным и будущим потребностям О-Клэр». Инновации Гарвардского Университета в Американском Правительстве присудили Clear Vision $ 10 000 за ее работу, подчеркнув ключевую роль, которую играют концепции общественной деятельности, влияния, политики и разнообразия. Гарвард отметил, что Clear Vision также является большой редкостью, учитывая ее интенсивные и устойчивые процессы совершенствования навыков.

За более чем десятилетие Clear Vision запустила множество проектов, в том числе приют для бездомных в Sojourner House, общественные сады и художественные произведения по всему городу. Она была движущей силой проекта Confluence – центра зрелищных видов искусства стоимостью 45 миллионов долларов, который был подключен к проекту строительства жилых и коммерческих зданий стоимостью 35 миллионов долларов в центре города О-Клэр. Столь же значительными, как и видимыми результатами, являются изменения в общественной культуре, создающие гостеприимное, открытое, взаимодействующее сообщество. По мнению Вики Хон, вице-президента Королевского кредитного союза, Clear Vision изменила мышление. «В то время, когда мы начинали, наше сообщество обвиняло правительство. Люди говорили, что ничего не произошло, потому что правительство действовало слишком медленным». Она считает, что Clear Vision «открыла глаза многим». Она продолжила: «Речь идет не о том, чтобы полагаться на правительство или обвинять его. Речь идет о том, чтобы брать на себя ответственность и принимать личное участие в качестве граждан». Коллективный подход также влияет на кредитный союз. «О всем, что я делаю, я спрашиваю: «Как это повлияет на других?» – объясняет она. «Я больше слушаю. Я задаю вопросы, я зондирую сотрудничество, я спрашиваю мою команду: “Как вы работаете с другими людьми?”».

Десять лет работы в Clear Vision показали, что можно изменить социальную структуру посредством общественной работы. О-Клэр является иллюстрацией к древнему библейскому уроку из книги Неемии: люди восстанавливают свою идентичность, когда работают вместе для того, чтобы «восстановить стены» своего города. Подводя итог, можно привести четыре принципа общественной работы, которые усиливают и распространяют ненасильственную власть и политику: гражданская деятельность подчеркивает общественные цели деятельности; обучает навыкам деятельности даже при наличии значительных различий; она признает, что социальные изменения включают изменение себя лично; она поощряет профессиональный подход, который отступает от «контролирования» и катализирует процессы самоорганизации. Это часто приводит к гражданскому восстановлению.

Подобные принципы присущи рассказам со всего мира в «Пробуждающейся демократии». Они актуальны везде.

Авторское право © Гарри Бойт